Шопоголик и бэби - Страница 43

Честно говоря, Том мне никогда не нравился. (Хотя его родители, Дженис и Мартин, уверены, что я с детства безнадежно влюблена в него.) Но о вкусах не спорят.

– Ну и в чем дело? – подгоняю я Джесс.

Он такой настойчивый. Названивает мне по десять раз на дню, шлет открытки сплошь в поцелуях… – На лице Джесс написано такое пренебрежение, что бедолаге Тому хочется посочувствовать. – На прошлой неделе пытался вытатуировать на руке мое имя. Позвонил и объяснил, чем занимается. А я так разозлилась, что он ограничился первой буквой.

Значит, теперь у него на руке большая буква «джей»? – хихикаю я.

– Ага, возле локтя. – Джесс закатывает глаза. – Выглядит по-дурацки.

– Он просто хотел поразить тебя. Знаешь, Люси просила, чтобы он сделал татуировку, да не тут-то было. А ради тебя – пожалуйста, лишь бы произвести впечатление.

– Зря, ничего у него не вышло. Да еще Дженис… – Джесс запускает пальцы в свои стриженые волосы. – Чуть ли не каждый день под каким-нибудь предлогом звонит мне. Я уже решила, что подарю Тому на Рождество? Не хочу ли я на выходные съездить вместе с ними на дегустацию вин во Францию? Уже не знаю, как от нее отвязаться. Вот и подумываю расстаться.

Я в смятении. То есть как это – расстаться? А кому наш малыш будет подносить обручальные кольца?

– Нельзя же обращать внимание на мелочи! Ведь если не считать татуировки, у вас все хорошо? Вы с Томом ссоритесь?

Джесс кивает:

– Как раз вчера вдрызг разругались.

– Почему?

– Из-за социальной политики.

Так, с этими двумя все ясно. Они созданы друг для друга!

– Джесс, поговори с Томом, – поддавшись порыву, убеждаю я. – Вот посмотришь, все уладится. Хотя бы с татуировкой…

– Это не все. – Джесс обхватывает колени обеими руками. – Есть., еще одно обстоятельство.

– Какое?

До меня вдруг доходит, в чем дело, и я замираю. Она тоже беременна. Так и есть. Боже, какая удача! Мы родим вместе! Наши малыши будут кузенами! Сфотографируем наших карапузов вдвоем на травке…

– Мне предложили принять участие в двухгодичном исследовательском проекте в Чили, – говорит Джесс, и мыльный пузырь моей радости вмиг лопается.

– В Чили? – растерянно повторяю я. – Но это же… страшно далеко!

– Семь тысяч миль от Англии, – кивает она.

– И ты… поедешь?

– Пока не решила. Но шанс редкостный. С этими людьми я давно мечтала поработать.

– Ясно… Ну что ж… тогда соглашайся.

Мой долг – оказать Джесс поддержку. На карту поставлена ее карьера. А мне почему-то грустно. Не успев найтись, моя сестра уезжает на край света.

– Да я уже практически решила, что поеду.

Джесс поднимает голову, а я заглядываю прямо ей в глаза – ореховые, с темными крапинками. Я всегда считала, что у Джесс красивые глаза. Может, и малышу достался бы этот чудесный ореховый оттенок.

– Пообещай присылать побольше фотографий моего племянника или племянницы, – просит Джесс, словно прочитав мои мысли. – Хочу знать, как малыш растет.

– Обязательно! Каждую неделю! – И я прикусываю губу, стараясь осмыслить все, что услышала. – А… как же Том?

– Он еще ничего не знает. – Плечи Джесс поникают. – Но если я уеду, нашим отношениям конец.

– А может, и нет! Расстояние любви не помеха. Есть же электронная почта.

– Но два года!..

– Ну-у… – Я умолкаю. Наверное, Джесс права. Ведь они познакомились всего несколько недель назад. А два года – это много.

– Я не могу пожертвовать таким шансом ради… мужчины. – Джесс будто спорит с собой.

Похоже, она мучается, а виду не подает. Значит, к Тому она все-таки неравнодушна. Но даже я понимаю, что для Джесс работа – это и есть ее жизнь. Нельзя просто взять и все бросить.

– Отправляйся в Чили, – твердо говорю я. – Не пожалеешь. А с Томом все образуется. Как-нибудь.

От «Принглс» и следа не осталось. Я встаю и иду к шкафу поискать чего-нибудь вкусненького. Открываю дверцу, с сомнением оглядываю полки.

– Хрустики кончились… орехи мне нельзя… есть еще древняя пачка крекеров «Ритц»…

– А я попкорн принесла, – вдруг признается Джесс и краснеет. – Со вкусом ирисок.

– Что-о? – изумляюсь я.

– Он у меня в рюкзаке.

Джесс – и попкорн со вкусом ирисок? А-а, какой-нибудь экологически чистый. Или витаминизированный. Или из картошки, выращенной в кооперативе.

Разинув рот, я наблюдаю, как Джесс вытаскивает пакет. Из рюкзака вываливается DVD в блестящем целлофане. Покраснев еще гуще, Джесс запихивает диск обратно.

Постойте-ка.

– А это что? – хватаю я диск. – «Девять месяцев»? Джесс, ты же такое не смотришь!

Джесс совсем сконфузилась.

– Я думала, тебе понравится. Особенно сейчас.

– Ты прихватила фильм, чтобы мы посмотрели его вместе? – недоверчиво уточняю я.

Помедлив, Джесс кивает:

– Я просто думала… Если ты ничем не занята…

Я растрогана так, что самой удивительно. Когда мы впервые попытались провести вечер вдвоем, я предлагала Джесс посмотреть «Красотку», но все напрасно. А теперь она сама приносит попкорн и кино с Хью Грантом. И рассказывает про своего любимого. Я всегда думала, что такими и должны быть отношения сестер.

– Но тебе пора. – Джесс бросает диск обратно в рюкзак. – Мы и так заболтались…

В приливе любви к ней я вдруг понимаю, что никуда не хочу идти. С чего вдруг я должна целый вечер торчать в битком набитом баре и болтать с незнакомыми снобами из Кембриджа, если могу прекрасно провести время с сестрой? А с прекрасным принцем Венеции познакомлюсь в другой раз. Люк не обидится.

– Никуда я не пойду, – решительно заявляю я и с треском вскрываю пакет с попкорном. – Будем развлекаться!